Он обернулся. И ещё бы тысячи раз оборачивался бы вот так, лишь вновь увидеть перед собой её лицо.  Недоумённое, с лёгким оттенком вины в глазах, красивое и в то же время чужое. Увы, чужое для него уже навсегда.
- ...Я долго здесь не задержусь... просто... - видимо, Глеб до этого уже многое рассказал, возможно лишнее, возможно нужное, но сейчас посчитал, что говорит главное - Уж очень хотелось узнать, как у тебя дела...
И это всё? Такое простое человеческое желание, пронестись над океаном на тысячи километров к Буяну, произнести знакомое до боли заклинание и вновь ступить на океанский песок... лишь для того, чтобы узнать, как живёт вдали от твоей всепоглощающей любви твой любимый человек. Посмотреть в глаза, кивнуть, рассказать что-то о себе. Скажете - это не некромаг, это скорее человек, со своими слабостями и мелочными желаниями. Что ж, забавно, но это в какой-то степени правда. Стараясь сохранять внутри себя хоть что-то живое, Бейбарсов переступал через все свои принципы и эмоции, лишь бы поддаться тупому чувству и желанию. Чтобы почувствовать себя другим, а не той машиной для убийств, что до этого готова была стереть с лица земли всех ради того, чтобы завоевать сердце возлюбленной.
- Хотя не надо отвечать, я уже вижу, что всё замечательно... - отводя взгляд, некромаг подошёл к Серому камню и бесцельно провёл по нему рукой, примечая, что сидящий по ту сторону хмырь, спотыкаясь о собственный хвост,бежит прятаться, только учуяв тёмную ауру. Эта неприсущая им резвость даже вызвала улыбку на лице Глеба, но ненадолго. Стоило вспомнить, что он здесь далеко не один, парень снова повернулся, облокотившись на гладкую и, казалось, тёплую поверхность глыбы.
И всё-таки какая она красивая. Об такой красоте может судить даже некромаг, которому трудно доказать любое проявление этого качества. Или же просто всё дело в любви, в банальности фраз и стиснутых зубов, когда улыбаешься? Нет. Татьяна Гроттер и впрямь была прекрасна, даже тогда, когда морщилась или злилась, хотя дамы всегда думают, что злость и брезгливость их не красят. Может стоит сказать об этом? Болтливость никогда не была его привычкой, но молчание мужчину не красит.
Какая глупая мысль. Вторая за целую неделю, я начинаю себя ненавидеть... -  с лёгкой улыбкой подумал Бейбарсов, сделав вид, что очень заинтересовался звёздным небом над головой, но этот интерес не слишком долго продлился. Ведь некромаги редко интересуются тем, что там находится над головами - Эдем ли, Высшие Сферы. Нет ни богов, ни господ. Есть разум и его воплощения. Есть Вселенная и магия, больше ничего. Со стражами, однако же, наш герой уже познакомился, встреча с ними не обошлась без жертв, но зато Глеб мог похвастаться двумя поломанными серебрянными крылышками. Что в очередной раз доказало, что их сила всего лишь маски и никакие они не ангелы. Также, как и тёмные стражи - не бесы.
- Почему ты замолчала?
Бейбарсов вздохнул, делая шаг вперёд и уже подумывая о том, чтобы убираться отсюда, дабы не сделать ещё хуже. Сомнения по поводу его пребывания здесь захлестнули и без того больную голову, оставляя чувство, которое люди называют тревогой. Лёгенькая такая тревога, ничего большего, на большее бы его не хватило, да и смотрелось бы это черезчур глупо. Слишком... мелочно... Это бы подействовало в другой ситуации.

От старого Бейбарсова если и осталось что-то, то крайне немного - всё спряталось за перемешивающимися в его сознании собственным образом и образом русоволосого маечника с васильковыми глазами. Иногда внутри, где-то на дне собственных предрассудков возникала ненависть, горечь и отчаяние, граничащее с безумием. Глеб не отрицал, что взял от старухи всё самое худшее, но теперь научился бороться с этим. Да-да, именно бороться, с остервенением раздирая всё, что когда-то связывало его с обликом рокового парня, у которого вместо мозгов - мертвая каша из костей, хрящиков и гнилой плоти. Даже от его шуток пахло дохлятиной (от чёрного юмора, однако, избавиться не удалось). Стоило бросить на Таню взгляд, как ощущения прошлого затмевали, казалось, здравый рассудок. Возвращалась ненависть, прежде всего к самому себе. И любовь. Сводящая некромага с ума.
Да я и так проклят, мне некуда бежать.
Он сделал к ней пару шагов. Затем ещё пару и уже стоял почти к ней вплотную, чувствуя лёгкий запах её духов, который перемешивался с морским бризом и составлял неповторимый букет из ароматов. Которые принадлежат только ей. Только ей и больше никому. Но долго этим наслаждаться Глебу не дали - Гроттер отошла, недоверчиво на него поглядывая. Понятное дело. В этом нет ничего странного. Некромаг хотел что-то ответить на её вопрос, на секунду задумался и замолчал.
Тишина, нарушаемая шуршанием воды о прибрежный песок, была разрезана напополам его вздохом.
- Ничего не меняется. Кроме меня здесь ничего не изменилось... Да и я наверное прежний, просто пытаюсь казаться себе таким же белым и пушистым, как светлые маги.
Снова пауза. Неожиданно Бейбарсов опускает голову и слегка хмурится, чувствуя запах крови. Ненавязчивый, не слишком сильный, но он был, и это его забеспокоило. Глеб не доктор, но даже ему было понятно по тому, как нахмурилась Таня, что...
- Ты порезалась.
Обычная констатация факта, поизнесённая Глебом, как на суде. Не говоря ни слова, молодой человек всё же подошёл к Тане вплотную и коснулся её руки, поймав недоверчивый взгляд. Царапина девушки тут же затянулась, оставив едва заметный розовый след от пореза. Некромаг отошёл, переводя глаза на море и скрещивая руки на груди. Как бы были восприняты его действия Таней? Как глупость? Или как жалкая возможность быть добрее? Ему в данный момент было всё равно - пусть делает то, что хочет. На мгновение его посетила мысль ... старая мысль о том, что ... наивная мысль... Что Таня при любом исходе будет принадлежать ему.
В мозгу неприятно кольнуло, и Бейбарсов потёр пальцем висок, словно захотев сделать себе трепанацию черепа, и вырезать оттуда все ненужные и навязчивые идеи злого гения. Или скорее сосредоточенного эгоиста, желающего уничтожить всё живое и оставить себе главное сокровище - рыжеволосую девушку из его снов. Одна половина его сознания кричала, что всё равно завоюет её сердце, другая предлагала отступить. А ещё лучше - тихо умереть, достигнув пика своей вечности, сгореть в пламени Тартара или пламени собственной полыхающей души. Холодная рука Бейбарсова, будто бы живя своей жизнью, медленно потянулась вперёд и коснулась щеки Гроттер, осторожно, словно боясь спугнуть бабочку. Что чувствовал он в этот момент? Всё то же самое.
Ненависть. Ненависть к тому, что не даёт ему быть со своей любовью.. Или может... безысходность? Не его черта характера. Частички прежнего человека (!) ещё жили в ледяном сердце и рождали подобного рода иллюзии. Пальцы скользнули по скуле Тани и безобидно легли на плечо, хотя казалось, будто бы этим жестом некромаг просто не хочет её отпускать. И ведь не отпустит...
- Ты вольна говорить всё, что угодно. В этом я ... ничего не прошу.
Древнир, как он жалок в этот момент. Как унизительно Бейбарсов пытается показать, что ему всё равно, а сквозь эти жалкие попытки пробивается надежда...Только на что?

Вид её крови на бледной коже. Несмотря на то, что Глеб не шелохнулся, всё внутри у него перевернулось. Он едва заметно вздрогнул, отвернулся, стараясь не смотреть на этот красный ручеёк и стараясь не представлять, что за боль теперь испытывает Гроттер.
-Ненавижу некромагию, магию мертвецов, уж пусть лучше так заживет, пусть идет кровь… - в её голосе послышалась женская суровость, и Бейбарсов позволил себе улыбку. Снова прижав палец к виску, он старался успокоить себя, как мог, но разум уже начал покидать и без того больной мозг. Глеб хотел что-то сказать, но слова застряли в горле - он лишь сумел запустить руку в свои волосы и стиснуть зубы.
Ненавижу.. ненавижу...ненавижу... - повторял голос Тани в голове, подобно стуку маятника. Это было катализатором его состояния. Состояния, близкого к жалкому отчаянию, не свойственному некромагам.
- Ненавидишь... - шепнул парень, чуть поворачиваясь к девушке, и снова опуская глаза к её пораненной ноге - Ты порезалась... - повторил Глеб тем же тоном, что несколько минут назад и, не успела Гроттер возразить, как она оказалась в чужих объятиях, почти прижатая к гладкой поверхности Серого камня. Рана снова начала затягиваться, едва щекоча кожу. Дыхание Бейбарсова коснулось  щеки девушки, руки бережно прижимали её к себе, словно закрывая от окружающего мира.
- А ведь... - снова заговорил он, склоняясь к уху Гроттер (шёпотом, нежно-нежно, как по секрету) - ... мертвецы тоже умеют любить... - пальцы коснулись кисти Татьяны  и тихонько её погладили - Мертвецы тоже чувствуют боль... Они совсем не пустые...
Самообладание начало возвращаться, но как-то неуверенно, по-детски виновато. Неприятный красный отблеск в глазах некромага пропал, объятие чуть ослабло, а сам парень отстранился от девушки, опираясь на камень по обе стороны от её плеч. Не смея посмотреть в её глаза, Бейбарсов пытался восстановить дыхание.
- Прости... Я, наверное, напугал тебя? Я не хотел... Просто... больше не делай себе больно. Не надо...  - ещё одно последнее касание, и всё. Глеб положил руку на кажущееся хрупким плечо и ещё раз вдохнул неповторимый лёгкий запах этой девушки. Он был один такой. Опьяняющий и сводящий с ума. Некромагу стало ещё больнее от осознания того, что, возможно, он больше никогда не будет к ней так близко.
- Делай больно мне, но не себе! - не сдержавшись, строго бросил Бейбарсов сквозь стиснутые зубы, наконец встречаясь взглядом с Таней и, не удержавшись, нежно касаясь губами уголка её губ.
- Я больше не буду тебя беспокоить. Прощай.... - прошептал он после возникшей паузы  и сделал шаг назад, снова почувствовав тупую боль в виске.

Вспышка. Да, именно вспышка. Калейдоскоп чувств и эмоций, нахлынувших с одним единственным хлопком. Глеб нахмурился, чуть касаясь пальцами щеки и удивляясь тому, что он почувствовал боль. Какое необычно сладостное чувство - только Таня могла заставить мёртвое тело вспомнить человеческие эмоции. Он недоумённо посмотрел на свою руку и издал едва слышный вздох.
Какая яркая... вспышка.
Бейбарсов не знал, как истолковать этот жест. Не мог понять, почему. Или же просто не хотел понимать из-за всей абсурдности ситуации. Его взгляд поблуждал по побережью. Сколько прошло времени? Секунда? Минута? Или же целый час? Сколько времени осталось? Некромаг вздохнул и удивился своему вздоху. Это он вздохнул или кто-то другой внутри него? И почему во время этого не оставалось больше сомнений?
- Таня... - произнёс Бейбарсов и ощутил особый, новый вкус этого имени - Всё правильно.. Да, всё правильно... Не надо слов.
Его губы тронула лёгкая улыбка. Стоило только увидеть эту вспышку.  Он снова оказался напротив неё и, заключив Гроттер в собственнически крепкие объятия, подарил ей ещё один поцелуй уже более смелый, словно говоря, что не бросит, не отпустит. Плевать на Валялкина, плевать на Тибидохс и этот чёртов мир вокруг, не нужен он, не надо, не сейчас.
Какое странное состояние... Больше похожее на безумие.
Разорвав на мгновение поцелуй, Глеб улыбнулся.
- Я получил своё наказание...
Вновь коснувшись её губ, парень замер и отстранился, подумав о том, правильно ли он поступает. К счастью, это была последняя мысль, которая могла его остановить. И у неё не получилось.
А достаточно же было одной вспышки.
Прижав девушку к себе и запустив руку в её волосы, некромаг некоторое время молчал. Затем, опустив голову на плечо Гроттер, тихо произнёс.
- Не брошу. Не отдам. Не допущу.
Ярость мгновенно захлестнуло сознание, пробудив вырывающуюся из под контроля силу Тантала, но Бейбарсову хватило лишь одного судорожного вздоха, чтобы всё это прекратилось, и даже боль в виске потихоньку отступила. Горячее дыхание обожгло кожу на шее у Татьяны, объятия немного ослабли, становясь бесконечно нежными. Глеб не умел жить посредственно - впадать из крайности в  крайность было его кредо. Одно из рукотворных правил некромага, решившего бросить вызов увековеченным законам.

Я сам себя порой ненавижу.
Разве мёртвое тело ещё может чувствовать что-то подобное? Нет, решил Глеб, он не мёртв, он ещё жив. Он бросил вызов и готов бороться с тем, что пророчило ему проклятие всех некромагов. Парень не хотел сойти с ума. У него было всего одно маленькое желание - быть с той, кого он любит. Разве для некромага это преступление? Кто мог поспорить с тем, что нет?
В этот самый момент Бейбарсов кое-что понял. В этот момент, когда его губы отыскивали на теле Тани самые чувствительные точки, когда он готов был рухнуть перед ней на колени и, прося прощения, обнимать её колени. Он понял то, что как бы он не старался, противясь своей природе, изменить свою любовь уже будет ему не под силу. Это что-то выше всего остального, выше дурацких правил, выше этого чёртового Эдема, не здесь и не там.
Она отвечает мне.
Глеб не мог поверить и в это. Несколько разных эмоций захлестнули сознание, вызвав непредвиденный приступ удушья. Этот ураган невиданных ощущений - дикая любовь самого некромага, любовь Валялкина, пробивающаяся сквозь барьеры магии зеркала, и эта другая личность - личность Тантала. Хорошо, что Таня не знала, что сейчас творилось в сердце юноши - не каждый бы такое пережил. Она и не узнает - он слишком хорошо всё скрыл, изучая шею Гроттер едва уловимыми поцелуями. Руки некромага тем временем аккуратно подцепили кофту девушки, и пальцы скользнули по талии - одно такое прикосновеник к коже Татьяны вызвало совершенную панику в голове у Бейбарсова. Почему панику?
Страшно было представить это раньше.
Для него эта мечта казалась несбыточной. И пускай, возможно, это первый и последний раз. Пусть потом будет больно расставаться, но... это было лучше, чем ничего.
А вдруг...
Открыв глаза и очнувшись от минутного безрассудства, захватившего мозг, Глеб на секунду задумался о том, что Гроттер может убежать с ним. Куда угодно, лишь бы там их не тревожили, лишь бы не было Магщества, Сарданапала, Тибидохса, и этого глупого непонимающего мира. Да о чём он? Губы Бейбарсова снова встретились с губами Гроттер в диком поцелуе. Разве такое может быть? Разве им позволят? Разве она... себе это позволит?
- Я люблю тебя... - неожиданно выдохнул некромаг так тихо, будто бы их мог кто-то услышать. Лёгкая, почти счастливая улыбка появилась на его лице, он сам этому с трудом поверил.
- Я люблю тебя... - теперь эти слова прозвучали по-новому и погромче. Так, чтобы удостовериться в том, что это правда.
Его последующие действия были непривычными для понимания - создавалось впечатление, что всё это некромаг уже делал и отлично в этом во всём разбирается. Настолько смело и умело его руки изучали незнакомое, но любимое тело, а губы целовали плечи возлюбленной. Глеб наслаждался каждым моментом близости с Гроттер. И этот был самым сладостным.